Название: Кушать подано.
Автор:мну.
Дисклаймер: отказываюсь.
Бета: Xewry, кто ж истчо?
Пейринг: Минато/Какаши, Кушина/Минато (мельком).
Жанр: немного юмора, романс.
Рейтинг: почти G.
Размер: миди, наверное.
Предупреждение: пейринг и название принадлежат N-H-L.

Тихо приближались сумерки, мягко обволакивая дальние деревья и дома. Небольшая тучка, летевшая с востока, отдавалась далёким громом на большой дороге. Листья вьюнка, оплётшего водосточные трубы, перешёптывались с цветами горошка, непонятно почему забравшегося так высоко.
Джирайя вздохнул, отложил ручку и потянулся. Едва ли на четверть исписанный свиток (а он предпочитал писать именно на свитке, а не в тетради) недовольно поблёскивал свежими чернилами.
"Ой, старею..." - пронеслось в голове саннина. Вдохновения не было совершенно: муза, прилетевшая два часа назад, захватила бутылку саке и выпорхнула в окно, показав напоследок обратную сторону рога изобилия.
Раздался тихий стук в дверь. Эро-саннин скрипнул старым дядиным креслом и отправился открывать.
- Оп-па... - вырвалось у него. Какаши, угрюмо стоявший на пороге, буркнул что-то приветственное. - Ну заходи.
Насколько он помнил, ученик Минато должен был сейчас находиться у сенсея. Особенно учитывая их... хм... отношения.
- Меня здесь нет, - негромко выдал четырнадцатилетний подросток, сбрасывая на пол небольшой вещмешок на верёвке и, предварительно сняв обувь, направился в кухню.
- Ммм... Э-э-э... - саннин почесал затылок. По-хорошему, конечно, стоило сообщить кому-нибудь вроде Цунаде и отправить Какаши разбираться самому, однако перспектива поужинать, наконец, не в забегаловке, а нормальной домашней едой, да к тому же приготовленной сыном Сакумо (насколько он знал друга, готовить Белый Клык не только умел, но и любил), легко перевесила, ударив конкурентку половничком по макушке.
- Барбарисовый чай не забудь! - крикнул Джирайя, выуживая из шкафа подаренное когда-то ученицей одеяло. Неожиданная догадка застенчиво постучалась в черепушку. Перекинув тёплое двуслойное полотно через плечо и нарочито медленными шагами пройдя в кухню, саннин прислонился к косяку двери и с шинобьей зоркостью взглянул на подростка.
Ничего особенного: чёрный хитай, чёрный же костюм, белый ёршик волос...
"Ну, я, в принципе, так и думал" - мысленно хмыкнул Джирайя.
... Мокрые щёки и красные глаза. Вернее, глаз.
"И губы наверняка дрожат. Жаль, сквозь маску не видно"
- Ужин через полчаса, - промолвил юный дзенин, не отрываясь от переворачивания говядины на сковородке. Потянулся за мелко рублёными сухарями, случайно упавшими в тележку в магазине и пролежавшими в банке года два, не меньше.
“И как только откопал?» - мысленно восхитился саннин.
Воображение услужливо нарисовало картинку: Какаши забирается босыми ножками на на стул, тянется рукой к полке буфета, вытягивается в струнку, приподнимаясь на носочки; молочно-белая кожа контрастирует с тёмным шоколадом дерева, тонкие пальчики касаются округлой банки с золотистыми сухарями...
В руке сама собой возникла ручка.
- Джирайя-сан, вы уверены, что писать нужно на кухонном, - он сделал ударение на этом слове, - столе?
- Продолжай, Какаши-кун. Ты мне совершенно не мешаешь, - пробормотал саннин, бешенно строча по бумаге. Мальчишка будет очень удивлён, когда прочитает будущую "Ичу-Ичу". Пожалуй, Джирайя даже позволит себе указать имя настоящего персонажа. Саннин мысленно усмехнулся, представляя, что сделает с ним Намикадзе. Кстати, он отвлёкся.
- Офень фуфно, Фафаши-фун, - проговорил Эро-саннин, наслаждаясь кусочками нежной "бурёнки", хрустящими золотистой корочкой, "декорированными" мелко нарезанными листиками горошка (всё равно с окна свешивается) и помидорами.
- Спасибо, - сам Хатаке свою порцию уже доел и теперь сидел, осторожно дуя на горячее (нужен же нам зачем-то Футон) молоко. Выражение лица юного гения было несколько отсутствующим, а с краешка тарелки саннин смахнул маленькую солёную капельку.
- А теперь, - Джирайя отложил палочки, - рассказывай.
- А? - встрепенулся Какаши.
- Что у вас там произошло, что ты приходишь ко мне (понятно, что у самого ремонт), готовишь ужин и плачешь над сковородкой. Я, конечно, понимаю: мол, бурёнку убили... - он попытался придать голосу серьёзный тон. Хатаке молчал. - С Рин поссорился?
Какаши мотнул головой.
- Техника не получается? Минато разозлился? - Джирайя, хоть убейте, не мог представить сердитого ученика.
Губы мальчика, не скрытые больше маской, задрожали.
- Что-то не так с Минато? - догадался мужчина. - Какаши, мне клещами из тебя слова вытягивать? Или пойти проведать Ибики?
- ... - прошептал юный дзенин.
- Пожалей бедного ста... кхм, в общем, саннина. Я ещё не научился читать по губам.
- Кушина-сан, - едва слышно выдавил Хатаке.
- Ну?
- Кушина-сан сказала, что я не нужен Минато-сенсею. Она попросила покинуть их дом и больше не возвращаться.
- Да-а? - ошарашено выдал саннин.
- Кушина-сан... сказала... что у сенсея... из-за меня... одни... - он проглотил последнее слово, резко наклоняя голову и сжимая её руками. Юного шиноби била дрожь, в молоко закапали слёзы. Джирайя положил ладонь ему на плечо.
- Что "одни", Какаши? - спокойно поинтересовался он. Мальчишка сжался, вцепившись пальцами в волосы. Саннин резко отодвинул его стул, поднял подбородок ученика Минато и твёрдо посмотрел в большие серебряные глаза, сейчас полные слёз.
- Что "одни"?
Юный дзенин ответил. Джирайя отпустил его, тяжело вздохнув. Хорошая ситуация, ничего не скажешь.
- А где он сам-то?
- На миссии.
Ну да. Третий уже полмесяца как временно взял бразды правления в свои руки, давая Четвёртому Хокаге временную передышку и свободу.
- И вернётся..?
- Сегодня вечером.

Спящий Какаши напоминал своего отца: свободное, какое-то... лёгкое? выражение лица, пушистые, чуть подрагивающие иногда ресницы, мягкие белоснежные разметавшиеся волосы, ("Похож на волчонка", - отметил про себя Джирайя). Тонкие руки обнимают настороженно поднявшего ухо призванного пса... Хоть картину рисуй: "Мальчик и собака".
Эро-саннин, наблюдавший с кресла, хмыкнул. И чего Кушина взбеленилась? Ну любит Минато, ну и пусть. Ещё неизвестно, что кого больше бесит: когда Намикадзе с женой, или когда он с учеником. По крайней мере, кунаи в двери застревают ежедневно.
- Ну? - обратился автор весёлой оранжевой книжечки к возникшей на полу жабе.
- Минато-чан ищет своего ученика. Просил тебя помочь, - квакнула амфибия.
Джирайя молча кивнул на спящего мальчишку. Пёс настороженно смотрел на жабу, на всякий случай заранее скалясь.

Минато появился в кухонном окне едва ли спустя минуту. Плащ развевался; жаба, сидевшая на плече, выпучила глаза, вцепившись в рукав всеми четырьмя лапами.
- Сделай лицо попроще, Минато-кун, - заметил Джирайя, останавливаясь на пороге. - И войди нормально, а то сам прибирать будешь.
Намикадзе не сдвинулся с места.
- Где он?!
- Спит вместе со своим милым пёсиком. А теперь марш отсюда, и сколько тебе говорить: входи через дверь!

- Молоко солёное, - поморщился Великий и Могучий Йондайме.
- А ты пей, пей. Будешь знать, как оставлять этих двоих вместе.
- Раз уж заговорили о Какаши... Может, позволишь, наконец, взглянуть на него?
- Сначала расскажи, что у вас случилось. А то, боюсь, придётся вызывать Яманака на медэкспертизу.
- Да что могло случиться? Поссорились они, как обычно. Кушина сказала, что он - никчёмный мальчишка и бездарный ученик. Какаши в ответ ушёл из дома.
- Что-то ты подозрительно спокоен, - прищурился Джирайя, мысленно восхищаясь смелостью женщины. - Не пил, нет?
- Ками упаси, - он вскинул руки, отворачиваясь от молока. - Меня бы на порог не пустили, - задумчиво повернул кружку. - Кушина завтра к родственникам уезжает.
- Надолго?
- Навсегда! - он торжествующе закинул руки за голову. - Потому что мы с ней тоже поссорились. Ну теперь-то мне можно...
- Молоко допей, - кружку вновь поставили ему под нос. Четвёртый поморщился.
- Сенсей, вы меня отравить решили? Оно же солёное, - Намикадзе с отвращением пронзил ненавистную жидкость взглядом.
- Думай, что пьёшь слёзы Какаши, - мстительно предложил Джирайя.
- С чего бы это?.. - он подозрительно покосился в кружку с розовым слоником на боку.
- Ну, на самом деле ты именно это и делаешь, Минато-кун, - будничным тоном промолвил Эро-писатель (Ещё одно прозвище Джирайи, нэ?), на последних словах обращаясь к пустому месту. - И кого я обучал? - со вздохом заметил он, допивая чай.

Кто-то позвал его. Тепло на груди исчезло, махнув на прощание пушистым хвостом. И вновь пришло, только уже сильное и надёжное, заставляя веки медленно открыться.
Чьи-то ласковые руки прижимали к сильному телу.
- Проснулся, Какаши-кун? - знакомый голос над ухом, белая с алыми пятнами ткань. Солнечные волосы. Неужели?
- Сенсей, - вздох и широко распахнутые серебряные глаза. - Но... Кушина-сан...
- Забудь о ней, - негромко. - Ты плакал, Какаши. Почему?
Он не ответил, пряча мокрые веки и прижимаясь всем телом. А потом его повернули к себе лицом и странно посмотрели в глаза.
- Люблю тебя, - тихо, в губы.
Джирайя довольно ухмыльнулся и пришпилил свиток кунаем к стене. Ничего, неудобства он стерпит, не впервые... Сдержав короткий смешок, Эро-саннин застрочил по бумаге. Заказчик, кажется, просил что-нибудь новенькое?

- Это что значит?! Джирайя! - Четвёртый Хокаге, он же Жёлтая Молния Конохи, ткнул пальцем в маленькую приписку в конце оранжевой книжечки. Какаши, всё ещё спящий после миссии, заворочался. - Я тебя убью, сенсей, - прошептал Йондайме, - сегодня же.
- Пожалей Какаши, - саннин беспечно ухмыльнулся.
- А вот ты не пожалел, - махнул Намикадзе в сторону окна.
Словно в ответ на его слова за окном в воздух взлетел плакат.
- Какаши-сан, мы тебя любим!!! - закричала женская половина Конохи.
- Популярность, мой ученик, страшная сила.
Минато взглянул на спящего Хатаке. Делиться этим он не собирался.